Стремление к четко построенной, крупнофигурной композиции соединилась в его вещах 1920-х годов с жестким драматизмом, близким экспрессионистской живописи в ее стадии «новой вещественности». Известность ему принесли образы актеров (Танцовщица А.И.Скопина, 1925, Художественная галерея, Пермь, - портрет первой жены и партнерши по чечетке), но прежде всего циклы Московское дно, с мрачными образами беспризорных и проституток (1925-1927).

К лучшим типажам АХРР'овской живописи принадлежат его грозные «братишки» (Матросы в засаде, 1927-1928; Братишка, 1932; обе картины в Третьяковской галерее), порою автопортретные (еще в 1920 он подписывал свои статьи в «Нижегородском листке» - Матрос Богородский).

Со временем прежняя острота стилистики сглаживается, почерк становится все более безличным, выражая не столько авторское впечатление, сколько монументально-эпические формулы гражданского пафоса (Слава павшим героям, 1945, Третьяковская галерея; Сталинская премия 1945).